Холодная война между ссср и сша — кратко и понятно. Историк и дипломат Юрий Рубинский о глобальных вызовах XXI века Рецидивы холодной войны в настоящее время

Почему нынешний мир стремительно меняется и уже никогда не будет прежним? Какие уроки человечество сможет извлечь из ошибок прошлого? Каким станет новый технологический уклад мировой экономики? Об этом в ходе дискуссии Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) в Культурном центре ЗИЛ размышлял доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института Европы РАН Юрий Рубинский. Модерировал встречу главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», председатель президиума СВОП Федор Лукьянов. «Лента.ру» записала основные тезисы выступления Юрия Рубинского.

Бунт беби-бумеров

Сейчас в Европе и мире происходят тектонические процессы, мало похожие на прошлые потрясения, например на события 1968 года во Франции. Тогда «красный май» стал для всех полной неожиданностью. Есть любопытное совпадение: накануне французской революции 1848 года, переросшей в европейскую «весну народов», в Париже вышла статья «Франция скучает». И перед майскими событиями 1968 года во французской прессе появилась заметка точно с таким же названием.

Детонатором событий мая 1968 года во Франции выступила недовольная образованная молодежь, восставшая против прежнего иерархического уклада жизни. Это был бунт послевоенных беби-бумеров против своих отцов, пытавшихся после Второй мировой войны вновь отстроить старую традиционную Европу. Схожие процессы шли и в США, где студенческие волнения совпали с движением за расовое равноправие и борьбой против войны во Вьетнаме.

Молодежный бунт конца 1960-х годов потерпел поражение, поскольку его не поддержал испуганный средний класс, оставшийся на консервативных позициях. Например, в Париже по призыву президента де Голля на Елисейские поля вышел миллион человек. Кроме того, европейские политические элиты смогли втянуть в свои ряды наиболее активных лидеров протеста.

Совсем по-другому обстоят дела сейчас. Призвать под свои знамена отдельных вожаков бунтующих масс нынешний истеблишмент не способен. Политические элиты под воздействием процессов глобализации давно стали транснациональными и еще больше оторвались от своих сограждан. Кроме того, механизм современной мировой экономики не предусматривает никакой новой позитивной программы.

Те, кого сегодня вынесло на гребень протестной волны (Дональд Трамп в США, Марин Ле Пен во Франции), зачастую сами являются представителями элиты, хотя и позиционируют себя как контрэлиту. Их идеологический фундамент размыт, а предвыборная программа - это своеобразный винегрет из ультраправых и леворадикальных лозунгов.

Сердитые горожане

У современной бунтующей молодежи, послужившей запалом всех «цветных революций», отсутствует как своя реальная программа, так и ясные лозунги и внятная альтернатива. Теперь в процесс сотворения истории втянулись не десятки тысяч, а десятки миллионов людей - помимо молодежи, в протест включился многочисленный средний класс, играющий отныне ключевую роль в общественно-политической жизни.

Причиной послужило то, что этот класс, считавшийся ранее оплотом стабильности, размывается. Это побочное следствие научно-технического прогресса: между различными социальными группами вновь увеличивается разрыв в доходах. Например, в процветающей прежде Европе многие обыватели сейчас признают, что уже в ближайшем будущем они вряд ли смогут поддерживать былой уровень благополучия.

Нынешний средний класс растерян и дезориентирован, и его недовольство канализируется в поддержку идей национализма, ксенофобии и социал-популистской демагогии, а в арабских странах - еще и радикального ислама. Знамение современной эпохи - то, что по всему миру люди обращаются к своему прошлому. По этому поводу есть замечательная цитата из классика: «Когда люди сталкиваются с новым и неведомым, то они в суеверном страхе цепляются за обломки хорошо знакомого прошлого и творят новые акты трагедии будущего в костюмах и декорациях прежних эпох».

Сегодня мир столкнулся с тем, что углубляющееся социальное неравенство вызывает активный протест у широких слоев населения. Управлять этими людскими массами все труднее - по крайней мере, нынешние элиты на это уже неспособны. Методы и правила принятия решений, которые у них сейчас практикуются, непрозрачны, непонятны и совершенно неприемлемы для большинства людей.

Рецидив холодной войны

Вслед за социально-политическими процессами внутри государств сегодня все менее управляемыми становятся и международные отношения. Учитывать массовые настроения сейчас вынуждены не только либеральные демократии западного образца, но и одиозные авторитарно-тоталитарные режимы. Мировая политика стала менее предсказуемой, поскольку многие мотивы тех или иных действий отдельных стран зачастую непонятны их партнерам.

Сейчас мы наблюдаем рецидив прежней холодной войны, но гораздо более опасный и менее управляемый. Противостояние СССР и США, несмотря на Карибский и Берлинский кризисы, происходило по ясным и понятным правилам игры. Из теории игр известно, что любые взаимоотношения между государствами реализуются в трех вариантах: игра с нулевой суммой, когда одна сторона полностью выигрывает, а другая вчистую проигрывает (win-lose); обе стороны выигрывают, но в разной степени: одна больше, а другая меньше (win-win); обе стороны полностью проигрывают (lose-lose).

Холодная война в разной пропорции сочетала в себе все эти схемы, и нынешний ее рецидив стремится к тому же. Но мир изменился: если в девяностые годы считалось, что всю систему международных отношений можно выстраивать по принципу win-win, то теперь это совсем не очевидно. Дело даже не в том, что у разных стран различные объективные экономические или геополитические интересы.

Выяснилось, что, несмотря на глобализацию и экономическое единство, нынешний мир разобщен ментально, поскольку одновременно живет в разных эпохах с разными системами ценностей. Сейчас правительство каждой страны пытается показать, что ему никто не может диктовать свои условия, поскольку любые компромиссы собственные граждане просто не поймут и примут за проявление слабости. Кроме того, все опасаются, что, пойдя на уступки по какому-либо вопросу, в дальнейшем рискуют получить более серьезный вызов.

Из-за этого любые попытки заключения пакетных сделок, которые нередко помогали находить приемлемый выход из конфликтных ситуаций в годы холодной войны, теперь безнадежно блокируются. Глобальным игрокам договариваться на условиях win-win очень трудно, совершенно невозможен какой-либо геополитический торг в духе «Сирия в обмен на Украину». Отныне каждый конфликтный узел в международных отношениях имеет свои законы развития, зачастую самые непредсказуемые.

Фото: Zhang Naijie / Xinhua / Globallookpress.com

Зловещая тень 1914 года

Не будем забывать, как более ста лет назад начиналась Первая мировая война, которой, несмотря на все противоречия между великими державами, на самом деле никто всерьез не хотел. Тогда считалось, что мировой конфликт невозможен: во-первых, в условиях торжества научно-технического прогресса воевать просто экономически невыгодно, а во-вторых, все страны накопили так много разнообразного и разрушительного оружия, что никто не решится его применять. Как мы знаем, оба этих довода были опровергнуты дальнейшим развитием событий.

Аргументация столетней давности поразительно похожа на благодушное настроение мировых элит в девяностые годы: холодная война закончена, мир ускоренно глобализируется, развивающиеся страны совершают феноменальный экономический рывок. Но теперь, как мы видим, складывается совсем иной миропорядок, сильно отличающийся от того, к чему многие стремились двадцать лет назад.

Конечно, в том, что холодная война так и не переросла в настоящий военный конфликт, решающую роль сыграло ядерное оружие. Но его прежний сдерживающий фактор уже не очевиден, поскольку атомные военные технологии продолжают расползаться по многим странам, в том числе весьма нестабильным. В мире нарастает новая гонка вооружений, хотя наше руководство заверяет, что не позволит втянуть в нее Россию.

Но проблема не только в нашей стране - во всем мире после Великой рецессии 2008-2009 годов, ставшей «кризисом перепотребления», экономические ресурсы сильно истощились. Темпы роста мировой экономики существенно снизились, и даже есть теория, что мир ждет «вековая стагнация».

Нынешняя напряженность в международных отношениях, возникшая за последние годы, - всерьез и надолго. Потенциально это очень опасная ситуация, поскольку, как и в 1914 году, сейчас в мире накопилось множество различных противоречий, и никто не хочет уступать. Остается только надеяться, что современные политические элиты, в отличие от своих предшественников столетней давности, проявят мудрость, здравый смысл и трезвый расчет, не позволив реализоваться катастрофическому сценарию.

Кризис модели развития

Практически все крупные страны переживают тяжелый кризис прежней модели развития. Например, в США это наглядно показывает нынешняя президентская кампания, когда в числе кандидатов оказались вчерашние маргиналы - ультраправый Трамп и леворадикальный Сандерс. Китай, чье экономическое развитие повторяет «японское чудо» 1960-1980 годов, тоже исчерпал возможность дальнейшего стремительного роста за счет дешевой рабочей силы, импорта технологий и капиталов, а также экспорта товаров.

Фото: David I. Gross / Zuma / Globallookpress.com

Японская экономика уже более двадцати лет не может выйти из тяжелейшей стагнации, а про состояние нынешней России вообще говорить не приходится - и так все ясно. Все эти страны, а также Европа, Индия и Бразилия, находятся на пороге слома старой модели развития, когда правящие элиты настолько оторвались от своих соотечественников, что стали неспособны отвечать на новые вызовы времени.

Сейчас много говорят о так называемой «четвертой промышленной революции», чьи достижения рассчитаны на индивидуального потребителя. Но самое важное для будущего человечества - продолжение энергетического транзита. Первая промышленная революция в Великобритании в конце XVIII века была эпохой угля и пара, вторая революция во второй половине XIX века была связана с электричеством, нефтью и газом, а третьей стала информационная революция второй половины XX века, которая и поныне не закончилась.

Глобальное изменение технологического уклада в каждой стране и в каждом регионе мира будет происходить по-своему. Те государства, которые осуществят этот процесс раньше и успешнее других, в конечном итоге и обеспечат себе ведущие позиции в грядущем мире XXI века.

Развитие международных отношений в годы "холодной войны" определялось, главным образом, отношениями между сверхдержавами. Их соперничество носило военно-политический характер, но при этом и та, и другая сторона стремилась избежать открытого военного конфликта, будучи неуверенной в его возможном исходе. Это и предопределило циклический характер послевоенной мировой политики. "Холодная война" была чередой обострений и смягчений международной жизни. Отношения между сверхдержавами обострялись по мере их соперничества, но до определенного предела, подходя к которому обе стороны начинали ощущать боязнь втягивания в глобальную войну. Тогда они, как правило, искали пути смягчения напряженности, шли на компромиссы. Однако, как только чувство безопасности возвращалось, соперничество возобновлялось с прежней силой, и ход событий повторялся. потепление и похолодание диаграмма этапы "холодной войны" "оттепель" "ПОТЕПЛЕНИЕ" И "ПОХОЛОДАНИЕ" Многие американские руководители неоднократно заявляли о большом значении для дела мира советско-американских отношений. “Американо-советская дружба, отмечал Эйзенхауэр, - это один из краеугольных камней, на котором должно быть построено здание мира”. Советская сторона неоднократно заявляла, что в СССР придают улучшению отношений между двумя державами большое значение. В начале 1959 года внеочередной XXI съезд КПСС констатировал: “В деле разрядки международной напряженности особо важное значение имеет улучшение отношений между США и Советским Союзом”. Вместе с тем, признавая улучшения советско-американских отношений, правящие круги США на практике оказались не готовыми к тому, чтобы отрешиться от обветшалых догм “холодной войны”. Сказывалась мощная инерция антисоветского внешнеполитического курса, проводившегося на протяжении всего послевоенного периода. У руководителей американской внешней политики все еще сохранялись иллюзии о возможности силового решения проблем советско-американских отношений. Однако эти иллюзии постепенно ослабевали по мере изменения соотношения сил между СССР и США, формирования военно-стратегического паритета. В августе 1959 года было опубликовано сообщение о договоренности относительно обмена визитами глав правительств СССР и США. Во исполнение этой договоренности в сентябре 1959 года состоялся официальный визит в США Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущева. Эта поездка вызвала большой интерес у американской общественности. В коммюнике мнениями об итогах переговоров отмечалось, что стороны обменялись мнениями по широкому кругу международных вопросов, требующих безотлагательного решения, в том числе о всеобщем разоружении и о ликвидации последствий второй мировой войны. Были затронуты также вопросы о торговле и расширении контактов между СССР и США. В дальнейшем, в декабре 1959 года, по дипломатическим каналам было достигнуто соглашение о созыве в Париже в середине мая 1960 года совещания глав правительств СССР, США, Великобритании и Франции. Однако наметившаяся тенденция оказалась непрочной и недолговечной. Инерция холодной войны”, рецидивы “силовой политики” вскоре дали о себе знать. 1 мая 1960 года в нарушение всех норм международного права американский самолет-шпион У-2 нарушил воздушное пространство СССР и был сбит под Свердловском. Правительство США не только не принесло своих извинений за этот провокационный акт, но и заявило, что такие полеты будут продолжаться. В итоге совещание в верхах в Париже было сорвано. Не была реализована и договоренность об ответственном визите Эйзенхауэра в СССР. Опять наступило так называемое “похолодание” во внешнеполитических делах между СССР и США.

ДИАГРАММА - ПЕРИОДЫ КОНФРОНТАЦИИ И ПОТЕПЛЕНИЯ I ЭТАП. Понижательная волна первого этапа - период с 1947-1953 гг. Повышательная волна первого этапа - период с 1953-1960 гг. II ЭТАП. Понижательная волна второго этапа - период с 1960-1969 гг. Повышательная волна второго этапа - период с 1969-1979 гг. Ш ЭТАП. Понижательная волна третьего этапа - период с 1979-1985 гг. Повышательная волна третьего этапа - период с 1985-1991 гг. Внимание! На этом графике изображены три этапа "Холодной войны", щёлкнув на один из этих этапов на графике, вы получите информацию об этом этапе. ЭТАПЫ "ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ" Первый этап «холодной войны» -- конец 40-х--60-е гг. -- крайняя острота противостояния: претензии Сталина на пересмотр границ в Европе и Азии и режима Черноморских проливов, изменение режима управления бывшими итальянскими колониями в Африке; речь У. Черчилля в Фултоне в марте 1946 г. с призывом защитить всеми возможными средствами западный мир от «распространения влияния СССР»; «Доктрина Трумэна» (февраль 1947 г.). Меры по «спасению Европы от советской экспансии» (включая создание сети военных баз вблизи советских границ). Главные доктрины -- доктрины «сдерживания» и «отбрасывания» коммунизма; создание Советским Союзом (при опоре на местные компартии и советские военные базы) просоветского блока восточноевропейских стран, воспроизведение в этих странах советской модели развития; «железный занавес», сталинский диктат во внутренней и внешней политике стран социалистического лагеря, политика чисток, репрессий, расстрелов. Апогей «холодной войны» -- 1949--1950-е гг.: создание НАТО, Совета Экономической Взаимопомощи и Организации Варшавского Договора. Противостояние двух военно-политических блоков и наращивание вооружений, в том числе ракетно-ядерных; Берлинский кризис создание ФРГ и ГДР; конфликты и войны в Юго-Восточной Азии (Корея, Вьетнам), на Ближнем Востоке, в которых прямо или косвенно участвовали США и СССР. Карибский кризис 1962 г. (мир на пороге новой мировой войны); ввод войск СССР в Чехословакию в 1968 г. Второй этап «холодной войны» -- 1970-е гг. -- разрядка международной напряженности: договоры между ФРГ и СССР, Польшей, ГДР. Чехословакией; соглашение по Западному Берлину, советско-американские договоры об ограничении вооружений (ПРО и ОСВ); Совещание 1975 г. в Хельсинки по безопасности и сотрудничеству в Европе (попытки мирного сосуществования двух систем, его сложности и противоречия); военно-политический паритет между СССР и США. Третий этап -- конец 1970-х -- середина 1980-х гг.: конец разрядки, новое обострение международного противостояния двух систем; ухудшение советско-американских отношений, новый виток гонки вооружений, американская программа СОИ; рост вмешательства США в политику стран Ближнего Востока и Латинской Америки; ввод советских войск в Афганистан; «доктрина Брежнева» -- ограничение суверенитета стран социалистического лагеря, усиление трений внутри него; попытки продолжения политики «холодной войны» в условиях кризиса мировой социалистической системы. 90-е годы: Декларация о государственном суверенитете России. Б. Н. Ельцин -- первый Президент Российской Федерации. Суверенная Россия на пути либеральных реформ. Августовский путч 1991 г. и крах перестройки как попытки социалистического реформаторства. Прекращение деятельности КПСС. Курс на радикализацию реформ, переход к рыночным отношениям и либеральной политической модели. Первые шаги к рынку. «Шоковая терапия» и обострение ситуации в стране при правительстве Е. Т. Гайдара. Противоречия и социальные последствия приватизации. Последствия либерализации цен для населения; обесценивание денежных сбережений, рост цен в 150 раз, ухудшение качества питания и системы лечения. Спад промышленного производства, сокращение числа работающих, кризис колхозной системы, рост инфляции. Забастовки рабочих, служащих. Эмиграция научных кадров. Начало стабилизации экономической ситуации в 1996--1997 гг. Прекращение спада производства. Рост предпринимательства. Снижение инфляции. Укрепление курса рубля. Становление банковской системы. Рост числа акционерных обществ, частных предприятий и банков. Начало создания частнокапиталистического уклада. Демонтаж отжившей командно- административной системы и переход к экономическим методам регулирования. Рост внешней торговли и интеграция России в мировое хозяйство. Рост потребительского рынка. Формирование политической системы Российской Федерации. Установление отношений с субъектами Федерации. Стремление к сохранению территориальной целостности России. Борьба против преступности и терроризма. Развитие гласности, политического плюрализма, многопартийности. Создание новой системы законов. Широкая демократизация всей жизни общества. "Оттепель" В марте 1953 г. умер Сталин, к власти в Кремле пришло руководство во главе с Н. Хрущевым. Оно осудило сталинизм во всех его кровавых проявлениях и пошло на определенную либерализацию режима. Серьезные коррективы были внесены и во внешнюю политику. Москва немедленно положила конец войне в Корее, вывела войска из Австрии, прекратила третирование Тито и других строптивых коммунистов, пошла на уступки Финляндии, а, главное, всерьез решила добиваться общего смягчения напряженности в отношениях с Западом. Перемены не были случайными, вызванными лишь эмоциями и желаниями Хрущева. Они отражали крупные перемены в стране - отсталая и неграмотная Россия превратилась в общество образованных людей, со сложной, современной экономикой. Править таким государством методами средневекового деспотизма, душа всякую инициативу и живую мысль, стало невозможным. Изменился и идеологический настрой общества - эпоха революционного фанатизма безвозвратно ушла в прошлое, пережившие страшную войну советские люди жаждали безопасной, спокойной жизни, нормальных отношений с внешним миром. Все это и отражалось на подходах и поведении новых кремлевских лидеров. Среди них доминировали достаточно ответственные бюрократы, которые, среди прочего, отдавали себе отчет и в том, что наступила совершенно новая эпоха ядерного оружия. Вместе с тем Хрущев и его окружение верили, что, очищенный от сталинизма социализм, может стать самой справедливой общественной системой. Кремль нацеливал советских граждан на скорейшее построение высшей формы социализма - коммунизма. Население поддерживало такой курс, тем более, что на первых порах дела в советской экономике, социальной и других сферах шли неплохо - достаточно вспомнить запуск в Советском Союзе первого искусственного спутника земли, ежегодный быстрый рост ВНП. В сфере международных отношений вера Кремля в правоту Влияло и само поведение Москвы, которая, как уже и справедливость социальных идей выражалась в активной отмечалось, энергично налаживала контакты в и искренней (в отличие от циничного и прагматичного "третьем мире". Для американцев, недавно Сталина) поддержке национально-освободительных и переживших грубое подчинение Москвой своему радикальных движений в "третьем мире". Москва на самоконтролю Восточной Европы, затем триумф деле гневно отвергала колониализм и действительно была коммунистов в Китае, войну в Корее, активность убеждена в том, что освободившимся странам надо идти Кремля в зоне слаборазвитых, молодых государств, по некапиталистическому пути развития, а долг СССР - действительно, выглядела угрожающей. оказывать помощь этим странам. В 1956 г. произошло восстание в Венгрии, которое ужесточило советскую внешнюю политику и вызвало аналогичную реакцию в США и, вообще, на Западе. Москва вновь продемонстрировала готовность на крайние меры, лишь бы не потерять контроль над Восточной Европой. Вашингтон показал, что не собирается с этим мириться, утвердился в неприятии советского коммунизма, подозрениях относительно истинных намерений Москвы. Тем не менее, движение СССР и США к ослаблению напряженности постепенно пробивало себе путь. Перед двумя державами маячила угроза термоядерного конфликта, на них воздействовала усталость от дорогостоящих и психологически изнурительных конфронтации, к этому подталкивали союзники, мировое общественное мнение. В 1959 г. состоялся первый визит высшего советского руководителя в США. Он прошел успешно, и, казалось, наступила долгожданная эпоха разрядки. Приход к власти в Соединенных Штатах либерального и полного сил Дж.Кеннеди внушал дополнительный оптимизм в перспективы советско-американских отношений. Однако на практике лишь начинавшийся "детант" был сорван двумя опасными кризисами - из-за Берлина и Кубы. В обоих случаях Хрущев считал себя абсолютно правым - он отстаивал интересы союзников в ГДР и на Кубе и добивался равной безопасности с США. Советский лидер действовал в упомянутых кризисных ситуациях жестко, стремясь нейтрализовать критику со стороны "ястребов" в Политбюро ЦК КПСС и коммунистического Китая (который из верного союзника превратился в ярого оппонента "ревизионизма" Хрущева). Дж. Кеннеди в свою очередь должен был развеять сомнения американцев в способности молодого либерального президента постоять за интересы США. Тем не менее, ни Москва, ни Вашингтон не желали катастрофы и нашли в себе мудрость достичь компромисса. Что касается реакции США (а вслед за ними всего Запада) на перемены в СССР, то она не была слишком позитивной. Преобладало мнение, что улыбкам новых коммунистических лидеров нельзя доверять, что Москва лишь камуфлирует прежнюю политику, направленную на коммунизацию человечества. С высоты сегодняшнего дня можно утверждать, что недооценка перемен в Советском Союзе была ошибочной. Однако такая реакция проистекала из целого ряда обстоятельств. К началу 50-х гг. вся стратегия США базировалась на идеологии "холодной войны". Вашингтонская элита (Белый дом, Капитолий, Пентагон, бюрократия и т.п.) участвовала в разработке и становлении этой идеологии. "Холодная война" была ее детищем, отказаться от которого, да еще сходу, в сжатые сроки, элита не могла. Тем более, что как раз тогда США добивались от европейских союзников сплоченности, увеличения вклада в вооруженные силы НАТО. Мощной силой, мешавшей Белому дому непредвзято взглянуть на эволюцию советского коммунизма, являлся военно-промышленный комплекс. Генералы и производители вооружений были кровно заинтересованы в поддержании образа грозного и коварного противника. От этого зависели их власть, влияние, масштабы доступа к бюджетным деньгам и т.д. Причем, что тоже вполне естественно для военных людей, американский ВПК совершенно искренне испытывал недоверие в отношении уже привычного противника.

Данная статья подготовлена в рамках работ по гранту РГНФ «Социокультурные аспекты национальной безопасности Российской Федерации».

Противоречия интересов, доходящие иногда до соперничества на грани войны, - естественное состояние межгосударственных отношений. Но качественное отличие холодной войны заключалось в том, что за этой самой гранью возникала угроза не только взаимного гарантированного уничтожения, но уничтожения всей мировой цивилизации.

В недавно вышедшей в России книге Оливера Стоуна и Питера Кузика «Нерассказанная история США» приводятся слова известного американского историка Артура Шлезингера, который предположил, что через сто лет люди сочтут холодную войну странной и непостижимой… Наши потомки, скорее всего, поразятся несоответствию между причинами холодной войны и связанной с ней готовностью двух великих держав к взаимному гарантированному уничтожению. И если сегодня мы вновь заговорили о холодной войне, это лишь свидетельство того, что уроки истории никого не учат.

Гонка вооружений и ее правила

После окончания Второй мировой войны между СССР и США не было разногласий, провоцирующих готовность к взаимному уничтожению, как нет их и сейчас между Российской Федерацией и Соединенными Штатами. Но холодная война случилась. Почему? Совпало три основных фактора.

Первый. Перспектива сворачивания военной промышленности вызывала в США страх перед возвратом Великой депрессии. Для поддержания военного производства необходим был внешний враг.

Второй. Ядерная бомба породила уверенность в подавляющем военном превосходстве над всем миром и мотивировала политику с позиции силы.

Третий. Президент Трумэн, не будучи в себе уверен, шел на уступки антисоветским силам и военным, считавшим возможным не только открытый ядерный шантаж, но и ядерные бомбардировки.

Этих факторов хватило, чтобы за пару лет развернуть антикоммунистическую и милитаристскую истерию. Попытки Соединенных Штатов ограничить зону советского влияния вопреки достигнутым договоренностям о послевоенном устройстве мира вынудили Москву к ответным шагам. США в полной мере использовали ядерный шантаж, а после создания ракетно-ядерного оружия в СССР холодная война закрепилась на прочном фундаменте взаимного гарантированного уничтожения.

Наиболее опасным был начальный период. Военные и с одной, и с другой стороны рассматривали ядерное оружие как обычное, но очень мощное. Поэтому, несмотря на ужасающие последствия бомбардировок Японии, его применение предусматривалось в стратегическом планировании. Соединенные Штаты имели тогда подавляющее преимущество и по количеству ядерных боеголовок, и по средствам их доставки. Начиная с Берлинского кризиса американские генералы не просто были готовы на ядерный удар, но и оказывали определенное давление на руководство страны. Генерал Макартур, командовавший американскими войсками на Корейском полуострове, предлагал нанести удар либо по городам Северной Кореи, либо по Кремлю. Он обозначил новый подход - применение ядерного оружия в случае неудачного ведения боевых действий, который был положен Североатлантическим альянсом в основу ядерного планирования. В частности, Вашингтон сделал ставку на тактическое ядерное оружие.

Доктринальные положения предполагали его применение в Европе лишь в крайнем случае, когда поражение становилось неотвратимым. Но более глубокий анализ показал, что такой подход нереален. В случае военного конфликта тактическое ядерное оружие неизбежно стало бы применяться в самом начале конфликта, что с высокой вероятностью влекло за собой полномасштабное применение и стратегического ядерного оружия.

Понимание опасных последствий неравенства потенциалов противостоящих группировок в конце концов привело к разработке Договора об ограничении обычных вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ). Однако подписан он был тогда, когда уже начал терять актуальность, а с середины 1990-х гг. документ использовался для политического давления на Россию, что и привело к отказу Москвы от договора.

Стремление к превосходству не только обычных вооруженных сил, но ядерных вооружений на европейском ТВД (театре военных действий) привело к тому, что СССР развернул значительное число подвижных ракетных комплексов средней дальности. Однако Соединенные Штаты нашли простой и эффективный ответ - разместили в Европе незначительное число ракет «Першинг-2», имевших высокую точность и малое время подлета до Москвы. Сложилась реальная возможность нанесения обезглавливающего удара. Этого оказалось достаточно, чтобы вынудить советское руководство подписать договор, по которому ракеты средней дальности уничтожались не только в европейской части, но и по всей территории страны, в целом, как класс ракет. СССР пришлось ликвидировать в три раза больше ракет, чем США. Огромные средства были затрачены впустую.

Что касается стратегических ядерных вооружений, значительное воздействие на гонку вооружений оказал подход американского президента Эйзенхауэра. Будучи трезвым политиком, знающим реальность войны и имевшим опыт союзнического взаимодействия с советскими войсками, он считал, что главное - обеспечить количественное и качественное превосходство над противником. Появление ракетного оружия, первоначально средней дальности, за счет развертывания в Европе и Турции позволило существенно дополнить возможности авиации по нанесению ядерного удара. Фактически фундамент Карибского кризиса был заложен в период президентства Эйзенхауэра.

Во время Карибского кризиса пришло понимание опасности политики ядерного устрашения, соответствующей приемам уличных хулиганов, - «взять на испуг». В этот период еще не было технических возможностей предотвращения несанкционированных пусков ракет. «Испуг» же мог проявиться на уровне младшего офицера, имеющего техническую возможность самостоятельно применить вверенное ему ядерное оружие. Примечательно, что в Карибском кризисе фактор ядерного сдерживания оказался действенным, при том что потенциал США в 10 раз превышал советский. И это тоже урок, который забывать не стоит. Критерий неприемлемого ущерба, обоснованный Макнамарой, был предназначен для других государств. Для себя, судя по всему, Соединенные Штаты определили неприемлемый ущерб на уровне недопущения ни одного ядерного взрыва на своей территории.

Важно не забывать и еще один поучительный момент. Москва помимо ракет средней дальности тайно дислоцировала на Кубе тактическое ядерное оружие. Но скрытность не позволила использовать его сдерживающий потенциал. В результате и президенту Кеннеди, и министру обороны Макнамаре с большим трудом удалось сдержать тех военных и политиков, которые требовали немедленного удара и вторжения на Кубу. Если бы информация о тактическом ядерном оружии была известна американцам, никакое вторжение не могло бы даже обсуждаться. Не в их традициях нести такие людские потери. Отсюда вывод - для достижения цели сдерживания необходимо соблюдать баланс скрытности и демонстративной открытости, когда осуществляются мероприятия по изменению боевой готовности ядерного оружия.

Именно в ходе Карибского кризиса начала вырабатываться практика прямых контактов политиков, приняты конкретные организационно-технические меры по предотвращению ядерной войны. Тот факт, что министром обороны США был Роберт Макнамара, сыграл огромную роль для дальнейшего выстраивания отношений между двумя ядерными державами. Трезвомыслящий и высокообразованный управленец, Макнамара сформулировал критерии необходимой численности ядерных вооружений, стратегической стабильности и взаимосвязи уровней развития стратегических наступательных и оборонительных вооружений.

Не менее важным было и то, что Джон Кеннеди и Никита Хрущёв, несмотря на давление чрезмерно ретивых политиков и военных, решительно и четко обозначили стремление к надежному миру. В значительной мере благодаря их личным усилиям появилось первое соглашение по контролю ядерных вооружений - Договор о запрещении ядерных испытаний в трех средах.

Карибский кризис дал импульс и в другом направлении. Обе державы выработали определенные правила поведения, позволившие создать систему контроля ядерных вооружений. Первоначально удалось ограничить рост стратегических ядерных вооружений и систем противоракетной обороны, а затем приступить к их сокращению. Этот процесс продолжается, несмотря на текущие проблемы.

Почему мы вернулись в прошлое

Тем не менее, сегодня обе страны подошли к такому уровню отношений, что вновь заговорили о холодной войне. Запад демонстрирует силу (учения вблизи российских границ, переброска дополнительной тяжелой техники в район учений и т.д.), в том числе с признаками ядерного шантажа (перебазирование на период учений стратегических бомбардировщиков в Европу, заявления о возможности размещения американских ракет средней дальности в европейских странах под предлогом якобы нарушения Россией договора о РСМД и т.д.). Москва действует тоже вполне в духе холодной войны, причем некоторые проявления заставляют вспомнить о ее начальной, то есть еще плохо управляемой фазе.

Что же вновь подтолкнуло нас к опасной грани? Не претендуя на полноту ответа, можно высказать лишь ряд предположений. Действуют несколько факторов.

Первый фактор - внешний. США после распада СССР продолжили борьбу за сферы влияния. И это притом что все президенты России обозначали готовность двигаться в сторону сближения с Западом до такого уровня, который не исключал даже обсуждение вопроса о вступлении в НАТО. Однако говорить о настоящем стратегическом партнерстве никто не собирался, отчасти потому что на волне эйфории после «победы» в холодной войне Запад не считал нужным воспринимать Россию всерьез, не веря в перспективы восстановления ее потенциала. При этом, впрочем, открыто поощряли бывших союзников Москвы, которые не уставали говорить о наличии военных угроз с ее стороны. Соединенные Штаты стремились последовательно распространять свое влияние на всем постсоветском пространстве, исходя из того, что традиционное российское присутствие там можно игнорировать.

Вышесказанное не отменяет грубых ошибок, допущенных Россией в отношениях с соседними странами, причем, к несчастью, наиболее провальным оказался курс именно на украинском направлении, которое и стало детонатором нынешнего глубокого кризиса между Москвой и Западом. Россия не смогла ни найти правильных инструментов политики в сопредельных государствах, ни установить баланс между своей естественной исторической ответственностью перед связанными с ней народами и соотечественниками, с одной стороны, и необходимостью поддерживать стабильность у соседей, с другой. И последствия этих просчетов будут долго влиять на и без того сложный процесс становления нового самоощущения России.

И все же политика Соединенных Штатов по отношению к Российской Федерации заложила в российском обществе значительный потенциал антиамериканских настроений, в том числе и среди молодого поколения, не знакомого с атмосферой настоящей холодной войны. И этот потенциал становится востребованным российскими властными структурами в интересах внутренней политики.

Второй фактор - внутренний. Предпринятая в 1990-е гг. попытка сразу шагнуть в демократию и рыночную экономику привела к опасной грани, за которой маячил распад государства. Во власть не только на местах, но и на федеральном уровне хлынул криминал. Наступил момент, когда переход к авторитарным методам управления стал логически обоснованным. Государственность удалось стабилизировать, но укрепление государства, в котором коррупция пустила крепкие корни, одновременно подняло и ее уровень. «Крышевание» бизнеса перешло из рук криминала в руки структур безопасности. «Ручное управление» вошло в противоречие с процессом формирования рыночной экономики. Накопление внутреннего напряжения создало определенные угрозы авторитарной власти. Фактически задавив оппозицию, власть разрушила потенциал политического развития, дав Западу повод беспокоиться относительно возрождения в России авторитаризма. Российский правящий класс, в свою очередь, использовал накопившиеся антиамериканские настроения, стимулировав патриотический подъем на грани национализма и восприятие окружающего мира как враждебного. Действия России по возврату Крыма, ставшие ответом на активную западную политику по поощрению смены режима в Киеве, настолько подняли уровень поддержки власти, что Запад начал опасаться возрождения в России полноценного тоталитаризма. Возник замкнутый круг.

Третий фактор - также внутренний. И в США после Второй мировой войны, и в России сегодня этот фактор связан с оборонной промышленностью. Проблемы, по сути, диаметрально противоположны. В Соединенных Штатах задача состояла в ограничении потенциала оборонной промышленности, но так, чтобы не допустить торможения развития. А в России ставится цель увеличения потенциала оборонной промышленности для развития страны. В 1990-е гг. в России не произошла конверсия оборонных предприятий. Часть из них заняли выжидательную позицию, выкручиваясь разными способами, но теряя квалифицированные кадры, а другая часть выживала на технологиях советского периода, поставляя вооружения и военную технику другим странам. При этом Вооруженные силы испытывали кризис из-за того, что устаревшие образцы вооружения и военной техники составляли 80% и более. Тянуть дальше с началом перевооружения было уже нельзя. Критическая ситуация назрела давно, а решение принято в период мирового экономического кризиса и накануне падения цен на нефть. В результате задачу перевооружения приходится решать с превышением допустимой доли расходов на оборону (в европейских странах НАТО меньше 2% от ВВП). Как известно, в бюджетах развитых государств доля расходов на оборону меньше доли расходов на образование и здравоохранение. Мы же вынуждены обкрадывать социальную сферу в интересах обороны. В этих условиях внешний враг для внутренней политики совсем не лишний. Антиамериканизм стал востребованным, а патриотизм - легко трансформируемым в любовь к власти.

Помимо задачи перевооружения, государство, вероятно, попыталось решить и другую задачу. Приватизированные предприятия, попав в частные руки, стали предметом на торгах недвижимостью, а не производителями товаров и услуг. Государству не удалось решить задачу стимулирования производства ни в малом, ни в среднем, ни в крупном бизнесе, а отсюда и углубление технологического отставания. Тут и возникла надежда на то, что новые технологии могут появиться в оборонной сфере.

Результирующая этих трех факторов привела к ситуации, когда вновь заговорили о холодной войне. Важно, однако, что два из этих факторов имеют внутренние причины. Внешний фактор один - соперничество на постсоветском пространстве. Поэтому есть все основания говорить о полном несоответствии проблем в российско-американских отношениях состоянию взаимного гарантированного уничтожения, характерному для холодной войны.

Как управлять рисками

Мир стал иным, и главные угрозы теперь общие. Обострение отношений между Россией и США ослабляет их возможности по противодействию реальным, а не мнимым угрозам. Однако, к сожалению, опыт показывает, что на практике в большой политике редко преобладают рациональные решения.

Но если исходить из наихудшего сценария развития российско-американских отношений, стоит обратить внимание на две составляющие, которые оформились и поддерживались в ходе холодной войны.

Во-первых, терпимое отношение руководства к представителям интеллектуального класса, которые (по крайней мере в идеале) не подстраиваются под политическую конъюнктуру, не подвержены пропагандистскому давлению и способны критически оценивать действия власти.

Во-вторых, сохранение и приумножение совместного опыта и потенциала в сфере контроля вооружений, который направлен на нейтрализацию главной опасности - готовности к немедленному взаимному гарантированному уничтожению.

Очевидно, что контакты официальных лиц сегодня намного интенсивнее, чем раньше, в том числе благодаря современным средствам связи. Возможно, именно из-за этого появилось впечатление, что руководителям высшего эшелона уже не столь нужны контакты и обсуждение проблем с видными учеными и политиками, да и вообще их роль уменьшилась. Но это ошибочный путь. В непростые для советско-американских отношений времена началась практика Дартмутских встреч и других форм контактов. Они дополняли официальное взаимодействие интеллектуальной составляющей, новыми идеями и нестандартными решениями.

Кроме этого, необходимо учитывать зависимость политических лидеров от ими же во многом сформированных систем. В период нарастания напряженности они оказываются под давлением общественного мнения, ранее созданной атмосферы восприятия врага и патриотического настроя на решительный отпор, военных, мыслящих в категориях готовности к вооруженному конфликту, политических сил, не отвечающих за ситуацию, но демонстрирующих свою решимость и т.д. Все это подталкивает к решениям, имеющим лишь трагический исход. Далеко не всегда находятся такие лидеры, как Кеннеди и Хрущёв, способные остановить трагическую цепь событий. В то же время представители научного мира, неподвластные политической конъюнктуре, в подобных ситуациях действуют активно и способны остановить рискованный дрейф.

Во-вторых, тема контроля вооружений, в первую очередь ядерных, актуальна при любом развитии событий. Опыт холодной войны показал, что пока одна сторона обладает преимуществом, теоретически позволяющим рассчитывать на военную победу, всегда находятся группы, которые пытаются направить политику государства на применение силы, в том числе ядерного оружия.

Потенциальные возможности неядерных средств огневого и радиоэлектронного поражения, кибератак способны создать в ходе военного конфликта условия, мотивирующие применение ядерного оружия первыми. Трудно представить, что какой-либо политический лидер осознанно примет такое решение. Однако Россия и США имеют в своих стратегических ядерных арсеналах ракетные комплексы, готовые к немедленному применению, но уязвимые от первого удара противника. Прежде всего речь идет о наземных комплексах МБР. В критическом положении лидер может оказаться перед выбором - либо применить ядерное оружие немедленно, либо потерять его и потерпеть неминуемое поражение.

Не случайно некоторые специалисты заговорили о необходимости выработки мер, исключающих принятие лидером страны столь ответственного решения по сигналам системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) в сжатый интервал времени (5-10 минут). Фактически речь идет о снижении риска применения ядерного оружия. Однако обсуждаемое решение вызывает сомнение. Так, например, предлагается понизить готовность тех ракетных комплексов, которые уязвимы от первого удара, с тем, чтобы не возникало ситуации, провоцирующей их применение после получения информации от СПРН. Но при этом развиваются неядерные высокоточные средства большой дальности.

На данном этапе, когда Россия и США приводят свои стратегические ядерные вооружения в соответствие с договором СНВ-3, мала вероятность начала переговоров о дальнейшем сокращении стратегических ядерных вооружений, тем более что Россия говорит о необходимости перехода к многостороннему формату сокращения, что в ближайшей перспективе тоже маловероятно. Сказывается и нерешенность проблемы противоракетной обороны. Она выходит за рамки российско-американских отношений, затрагивает и интересы Китая, т.е. оказывает отрицательное влияние на возможность перехода к многостороннему формату сокращения ядерных вооружений.

В то же время задача снижения рисков применения ядерного оружия актуальна для всех ядерных государств и допускает многосторонний формат обсуждения. Первые шаги могут быть простыми и эффективными, последовать со стороны России и США и вполне оказаться приемлемыми для остальных ядерных государств. Это отдельная тема, но подход к ней можно обозначить.

Есть все основания утверждать, что в мирное время принятие осознанного решения о применении ядерного оружия невозможно. Это исключалось даже на пике холодной войны. Если в отсутствие вооруженного конфликта СПРН дает сигнал о ракетном нападении, то это может быть лишь недостоверная информация. Ее причиной могут быть аппаратные сбои, преднамеренные помехи, изменения в состоянии магнитосферы Земли из-за возмущений на Солнце, несвоевременное получение уведомлений о планировавшихся пусках ракет и т.д. В то же время в соответствии с принятыми процедурами подобного рода информация должна быть доведена до высшего должностного лица, имеющего право на принятие решения о применении ядерного оружия. При сохраняющемся состоянии взаимного ядерного сдерживания, дислокации ракет другой стороны на расстояниях с малым подлетным временем решение о реагировании на информацию о ракетном нападении должно приниматься в условиях дефицита времени.

В мирное время, когда внезапный ядерный удар исключен, необходимо избавить высшее руководство от тревожной информации СПРН. Но для этого нужно создать такие условия для персонала, обслуживающего системы предупреждения, которые позволяли бы либо предвидеть появление ложных сигналов, либо предельно оперативно определять причину этого.

Попытка организации такой работы операторов СПРН была предпринята в 2000 г., когда Россия и США подписали Меморандум об открытии в Москве Центра обмена данными (ЦОД) от систем предупреждения о ракетном нападении. В Центре предусматривалась совместная работа американского и российского персоналов с использованием национальных аппаратных средств, а в последующем и вариант их электрического сопряжения. Даже на первоначальном этапе организации работы ЦОД мог бы реально освободить высшее руководство от рассмотрения заведомо недостоверной информации, способной привести к принятию неадекватных решений и применению ядерного оружия. Необходимо вернуться к идеям 15-летней давности, но не останавливаться на них. Обе страны строят системы управления ядерным оружием с использованием космических средств, одновременно выполняющих функции первого эшелона системы предупреждения о ракетном нападении и средств передачи командной информации. Безопасность существенно зависит от надежности космических систем различного назначения. Поэтому совместный мониторинг обстановки в космосе становится объективной необходимостью. Кроме того, с самого начала было бы целесообразно привлечь к работе Центра представителей других государств, например, Китая. А это уже элемент многостороннего режима контроля и предотвращения применения ядерного оружия. От замысла создания Центра обмена данными необходимо переходить к созданию совместного Центра по предотвращению ядерной войны. И если вести речь о снижении в мирное время боевой готовности ядерного оружия, то в первую очередь в интересах использования процесса восстановления боевой готовности для укрепления сдерживающей роли ядерного оружия в период военной конфронтации.

После начала военного конфликта в действие вступают другие факторы, влияющие на возможность применения ядерного оружия. В это время будут приниматься дополнительные меры по повышению боевой готовности ядерного оружия, живучести и его, и системы управления. Важно продумать комплекс мер восстановления и повышения боеготовности, которые могли бы использоваться в интересах сдерживания дальнейшей эскалации конфликта. Для этого такие меры должны быть демонстративными, то есть достаточно открытыми.

Таким образом, создание совместного международного Центра предотвращения ядерной войны заложило бы принципиально новый элемент многостороннего режима контроля ядерных вооружений. Потенциал сдерживающей роли ядерного оружия увеличивается, а риск его применения снижается.

В целом в российско-американских отношениях по-прежнему нет оснований для реанимации холодной войны с балансированием на грани взаимного гарантированного уничтожения. Геополитические интересы при наличии общих угроз имеют четкие границы влияния на процесс ухудшения двусторонней атмосферы. Тем не менее обозначившиеся тенденции не позволяют надеяться на ее скорое оздоровление. Поэтому положительный опыт, накопленный за десятилетия холодной войны, забывать нельзя.

Шквал перемен в Восточной Европе... Конец "холодной войны"... Съезд народных депутатов... СССР: национальный взрыв... Волна шахтерских забастовок в стране... Вывод советских войск из Афганистана... Последняя колония обрела свободу... Встреча Михаила Горбачева с Иоанном Павлом II... Двухсотлетие Великой Французской революции... Возвращение книг Солженицына...

Таковы заголовки популярного советского политического еженедельника, вышедшего в конце декабря 1989 года. Номер был объединен одной темой: "Десять событий года, которые потрясли мир".

"Одиннадцатым – непредвиденным и печальным – событием стала смерть академика Андрея Сахарова.

Но журнал не успел рассказать и о двенадцатом событии – насильственном свержении коммунистического режима в Румынии, революция в этой стране произошла в дни, когда номер уже был в типографии".

В обзоре публикаций того времени, предлагаемом читателям Радио Свобода, несколько фрагментов из материалов того номера.

Шквал перемен в Восточной Европе

Статья политолога Марины Павловой-Сильванской "Восточная Европа: групповой портрет с СССР":

"К исходу осени было уже неоспоримо, что глубочайший кризис в этой части нашего континента перешел в открытую стадию и стал всеобщим... Восточноевропейские страны уподобились сообщающимся сосудам: массовые движения буквально на лету подхватывали идеи и находки единомышленников. Общем методом нащупывания консенсуса стали "круглые столы". Решила СЕПГ (компартия Восточной Германии. – Ред. ) создать рабочую комиссию вместо подавших в отставку ЦК и Политбюро – несколько дней спустя тот же ход повторила Компартия Словакии. Почти сразу, после того как были взяты под стражу ведущие политики СЕПГ, чехословацкая оппозиция начала размышлять, на какой правовой основе можно привлечь к ответственности в качестве коллаборантов тех, кто дал формальную зацепку для интервенции 1968 года (речь о вторжении советской и союзных армий в Чехословакию для подавления демократических реформ. – Ред. ). Невооруженным глазом видно, что "Новый форум в ГДР" и "Гражданский форум" в ЧССР – политические близнецы. Не менее сходны и шаги по разоружению парамилитарных формирований (рабочей милиции и тому подобного), реорганизации органов государственной безопасности".

"Такого вакуума власти за все послевоенное время не переживало ни одно европейское общество. В эти дни политического безвременья​ в Центральной и Восточной Европе международная напряженность на континенте сколько-нибудь заметно не обострилась. Не похолодали наши отношения с США. Напротив, Дж. Буш возвестил конец "холодной войны", а его союзники по НАТО поспешили заверить, что не воспользуются затруднительным положением своего соперника".

Конец холодной войны

Мир в 1989 году стал безопаснее, открытее, разумнее, пишет Галина Сидорова , перечисляя некоторые события, завершившие идеологическое противостояние Востока и Запада.

Вена. 35 европейских стран впервые взяли на себя обязательство привести свое законодательство в гуманитарной сфере, в области прав человека в соответствие с международным.

Лондон. Впервые журналисты европейских государств, США и Канады обсуждали проблемы обмена информацией и нормализации условий работы корреспондентов.

Брюссель. Впервые советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе был принят в штаб-квартире НАТО. Вскоре впервые советские журналисты присутствовали на военных учениях армий стран НАТО.

Впервые министерство иностранных дел СССР представило Верховному Совету отчет о внешнеполитической деятельности правительства. Официально прозвучало покаяние за советское военное вмешательство в Афганистане, за ошибки, допущенные внешнеполитическим ведомством Советского Союза.

Автор завершает статью: "Что, на мой взгляд, не вызывает сомнений, так это универсализация принципов Демократии. Сегодня прогресс любого государства мира – это движение к Демократии, в центре которой стоит Личность, Индивидуальность, Человек, свободно развивающийся и совершенствующийся".

Вслед за этой публикацией – интервью с председателем КГБ СССР Владимиром Крючковым . Он отвечает на вопрос редакции: "Считаете ли вы, что "холодная война" закончилась?"

– Очень хотелось бы ответить, что "холодная война" полностью и окончательно канула в прошлое. Какие-то основания так считать есть, если под этим термином иметь в виду острую форму политической конфронтации. Если же исходить из того, что конец "холодной войны" означает царство полного доверия между Востоком и Западом, то этого пока еще нет. Конечно, доверие – не чисто психологическое понятие, его составляющие различны, многообразны.

​Видятся несколько причин тому, что рецидивы "холодной войны" дают о себе знать. Одна из них в том, что открытой гласной политике СССР с ее стремлением к миру Запад не всегда отвечает адекватно. Другая причина заключается в продолжающихся попытках военно-промышленного комплекса и крайне правых сил, безнадежно не приемлющих ничего, что связано с социализмом, дискредитировать советскую внутреннюю и внешнюю политику, развернуть гонку вооружений в новых формах.

Наконец, не могу не сказать, что окончательному погребению "холодной войны" не способствует и деятельность спецслужб, направленная на вмешательство во внутренние дела Советского Союза. Разве миролюбивая политика нашего государства, новое политическое мышление – препятствие на пути добрососедства, разрядки международной напряженности? Если спецслужбы не в полной мере самостоятельны, а они таковыми по идее не являются, то им остается одно – привести свою деятельность в соответствие с реалиями. Но факты, к сожалению, говорят об обратном. Поэтому мы вынуждены принимать необходимые меры в интересах защиты Советского государства.

Как бы парадоксально на первый взгляд это ни звучало, но сегодня наши органы безопасности все чаще пытаются играть роль инструмента укрепления доверия. Поэтому мы будем продолжать усилия как по расширению взаимопонимания между государствами в целом, так и по линии специальных служб.

Демократический переворот

Через первые свободные выборы весной этого года, через парламентаризм и принятие кардинальных законов наше общество вступило на дорогу демократии. Так начинается статья Николая Андреева "Демократический переворот". Демократические преобразования этого года вызвали переворот в умах значительной части соотечественников, заставили пересмотреть многие моральные и идеологические ценности, преобразили политический профиль государства, изменили структуру власти.

​"На общество обрушилась лавина неслыханной и невиданной информации. О прошедшем историческом пути мы узнали почти все. Исключение – информация о деятельности партийных органов. До сих пор тайна за семью печатями стенограммы многих партийных пленумов. Тревожит и другое: деятельность нынешних партийных комитетов все еще прикрывается завесой тайны. Вопросы эти не праздные. Они имеют прямое отношение к тому, насколько демократичные отношения могут установиться в обществе, если его авангард в своей деятельности мало демократичен? Партия претендует на то, чтобы быть руководящей и направляющей силой,
партийные комитеты намерены вырабатывать перспективы развития общества. Но будет ли доверие к этой политике, если она делается за закрытыми дверями? Таинственность, секретность раздражают общество. В результате – слухи, домыслы, предположения. В конечном итоге – недоверие...

Верховный Совет в этом отношении выгодно отличается. "Это гигантский рабочий кабинет с прозрачными стенами, сквозь которые народ видит все, что мы здесь делаем", – сказал народный депутат Евгений Евтушенко.

Общество вошло в непростой период освоения демократических процедур и правил. Прошли иллюзии, что дело обойдется подкрашиванием фасада. Развеялась иллюзия, что можно обойтись сменой кадров. Еще, правда, сильна иллюзия, что дела можно поправить "подтягиванием дисциплины и наведением должного порядка", "поднятием ответственности". Но и она, скорее всего, скоро растает. Свободная личность, свободные условия хозяйствования, свободная мысль – вот здравые основы динамичного общества".

Так писал в конце 1989 года популярный советский политический еженедельник "Новое время".

И. Коваленко

Происходящее в последнее время утверждение принципов нового политического мышления, улучшение отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки способствуют снижению международной напряженности и благоприятно сказываются на всей международной обстановке.

Однако уровень торгово-экономических и научно-технических связей между социалистическими и развитыми капиталистическими странами пока не отвечает требованиям времени. Одним из факторов, сдерживающих их расширение, является деятельность Координационного комитета по контролю над экспортом (КОКОМ), созданного еще в период «холодной войны» с целью не допустить СССР и другие социалистические страны к новейшим материалам, технике и технологии США и иных капиталистических стран.

Контроль над экспортом в Советский Союз и другие социалистические страны был введен Соединенными Штатами еще в 1949 году с принятием соответствующего закона. Согласно последнему федеральное правительство США определяет перечень американской промышленной продукции и характер технической информации, которые должны проходить экспортный контроль, а также осуществляет контроль за выдачей разрешений (лицензий) и наказывает «виновных» в случае нарушения установленного порядка в области экспорта. С момента принятия закона в него вносились многочисленные изменения и дополнения, а упомянутые выше права правительства до настоящего времени остаются неизменными.

Руководство США считало, что действенный контроль за выполнением упомянутого закона возможен лишь при условии введения аналогичных ограничений также другими союзными и дружественными странами. Для реализации этой идеи Соединенные Штаты выступили инициатором создания системы многостороннего контроля над экспортом новейшего оборудования и современных технологий в социалистические государства. В результате в конце 1949 года между западными странами было достигнуто соглашение на условиях добровольного членства сформировать консультативную группу, основной функцией которой должно быть периодическое проведение встреч и переговоров высокопоставленных должностных лиц стран-участниц с целью выработки политики экспортного контроля. Было также решено создать постоянно действующий рабочий орган - КОКОМ. Так возникла и с января 1950 года начала функционировать новая, не имеющая официального статуса международная организация.

В КОКОМ входят члены НАТО (кроме Исландии), а также Австралия и Япония. США играют в нем главную роль. В число же стран, в которые запрещается экспорт новейшей западной промышленной продукции, наукоемкой технологии и технической информации, включены: Албания, Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Кампучия, КНДР, Монголия, Румыния, Польша, СССР и Чехословакия.

Все страны - участницы соглашения имеют своих представителей в КОКОМ, штаб-квартира которого находится на территории американского посольства в Париже. Организация имеет свой секретариат. В его составе от каждой из стран работает определенное число представителей, наблюдающих за выполнением инструкций комитета, а также принимающих участие в составлении «черных списков». Решения комитета с юридической точки зрения не являются обязательными, однако они становятся законом для каждого участника, поскольку существуют разнообразные и эффективные рычаги давления на правительства, которые затем -принимают меры к «провинившимся» фирмам. До сих пор Соединенным Штатам удавалось заставлять партнеров следовать своим рекомендациям.

Деятельность КОКОМ заметно активизировалась, а система экспортного контроля значительно ужесточилась после введения ограниченного контингента советских войск в Афганистан в 1979 году и событий в Польше в начале 80-х годов.

Анализ зарубежных публикаций показывает, что для достижения упомянутых выше целей КОКОМ выполняет следующие функции:

Составляет списки товаров и технологий, запрещенных к вывозу в социалистические государства. По мере модернизации устаревших изделий и появления новых вносит в существующие списки соответствующие изменения.

Осуществляет контроль за промышленной продукцией, которая экспортируется в «запрещенные» страны, и выдает разрешения на ее отгрузку в тех случаях, когда возможность ее использования в военных целях незначительна.

Координирует деятельность, осуществляемую в странах - участницах КОКОМ по выдаче экспортных лицензий, и проводит на их территории экспортный контроль.

Товарные списки КОКОМ, о которых так много говорится в наши дни, охватывают три группы контролируемой продукции: промышленные товары военного назначения; продукцию, связанную с использованием атомной энергии, включая источники расщепляющихся материалов, ядерные реакторы и их компоненты; товары «двойного» назначения.

Экспорт современных изделий из первых двух списков в перечисленные выше страны строго запрещен. Третий список охватывает промышленную продукцию «двойного» назначения, то есть оборудование и материалы, которые могут быть использованы как в мирных, так и военных целях. Он имеет первостепенное значение для стран-экспортеров, так как включает пользующиеся большим спросом товары: ЭВМ, реактивные двигатели, аппаратуру связи, навигационные приборы и т. д. Этот список состоит из трех разделов.

Первый из них включает товары, которые не должны продаваться, если не будет принято решение об экспорте в «порядке исключения» на основании заявки экспортера. Эти товары разбиты на десять категорий: металлообрабатывающие станки и оборудование; химическое и нефтехимическое оборудование; электрохимическое и энергетическое оборудование; промышленное оборудование общего назначения; транспортное оборудование; электронное оборудование и точные приборы; металлы, минералы и изделия из них; продукция химической промышленности, металлоиды, нефтепродукты и сопутствующие материалы; резина и резиновые изделия; смешанные товары.

Во втором разделе перечислены товары, которые могут экспортироваться в ограниченных количествах. Поставки их сверх установленных КОКОМ лимитов могут быть разрешены также в «виде исключения».

Третий раздел включает товары, которые требуют контроля КОКОМ за их конечным использованием в странах-импортерах.

Товарные списки КОКОМ не публикуются, но они практически соответствуют национальным спискам стран-участниц, которые обязаны в своих законах и инструкциях по экспортному контролю на них и ориентироваться. Например, поскольку Япония является членом КОКОМ, ее национальные инструкции и правила по экспортному контролю должны исходить из положений и процедур, действующих в этой организации. Так, если какую-либо важную продукцию, включенную в список КОКОМ, планируется экспортировать в «запрещенную» страну, то Япония обязана предварительно получить одобрение остальных членов комитета. Причем для выдачи экспортной лицензии требуется согласие всех членов.

Имеются определенные виды контролируемых товаров и технологий, для экспорта которых государство-экспортер в соответствии с правилами КОКОМ может само принимать решение на выдачу лицензии. Такие товары снабжены в списке продукции «двойного» назначения специальным примечанием-. Этот же список включает также промышленную продукцию, экспортные лицензии на которую могут выдаваться по усмотрению страны - участницы КОКОМ, причем в комитет требуется направить только уведомление.

Упомянутые процедуры выдачи разрешения на экспорт при заключении торговых сделок с Советским Союзом касаются только такой продукции, которая по своим техническим характеристикам стоит ниже уровня тех товаров, выдача экспортной лицензии на которые в соответствии с правилами КОКОМ осуществляется по усмотрению страны-экспортера. Другими словами, указанные процедуры позволяют экспортировать в Советский Союз только устаревшие виды техники, оборудования и технологий.

В отношении технологий, которые по своим научно-техническим характеристикам находятся выше уровня тех товаров, экспорт которых осуществляется по усмотрению страны-экспортера, существует твердое правило: заявки на их продажу перечисленным странам должны представляться в КОКОМ. Однако согласно действующим правилам такие заявки он не удовлетворяет и разрешения на экспорт не выдает.

Следует подчеркнуть, что наравне с современной техникой и новейшей технологией в списки КОКОМ также включаются техническая информация и помощь, которые нужны при проектировании, промышленном производстве и использовании определенных видов продукции. Более того, Соединенные Штаты пытаются распространить контроль КОКОМ и на сотрудничество фирм западных стран с советскими организациями в области создания совместных предприятий в том случае, когда встают вопросы новейшей технологии.

Происходящие в нашей стране перестроечные процессы, перемены в других восточноевропейских государствах, ослабление международной напряженности создают, казалось бы, условия для развития торгово-экономического сотрудничества между Востоком и Западом. И это сотрудничество действительно имеет место, но его активность могла бы быть неизмеримо выше без дискриминационного подхода. В области торговли и научно-технического сотрудничества КОКОМ продолжает оставаться барьером на пути развития торгово-экономических связей.

Начиная с 1985 года четвертая часть списков товаров «двойного назначения» ежегодно пересматривается, а результаты публикуются. Таким образом, весь перечень товаров КОКОМ, запрещенных к экспорту, пересматривается полностью раз в четыре года. При каждом пересмотре списков США оказывают давление на своих союзников с целью введения дополнительных ограничений на торговые и научно-технические связи с социалистическими странами.

Особенностью пересмотренных в 1985 году товарных списков КОКОМ было то, что раздел микроэлектроники подвергся значительным изменениям. В частности, в него были включены все типы ЭВМ, которые могли бы быть использованы и при проведении научных исследований. Запрещен также экспорт всех типов ЭВМ, предназначенных для автоматизированного проектирования и управления производственными процессами. Кроме того, установлен контроль за продажей в социалистические страны средств математического обеспечения ЭВМ и отдельных видов компьютеров. Кроме крупных и средних ЭВМ, экспорт которых запрещался и ранее, в "черные списки" были включены высокопроизводительные мини- и персональные ЭВМ, компьютеры домашнего использования и телекоммуникационное оборудование, включая автоматические телефонные станции.

В то же время страны - участницы КОКОМ приняли так называемую стратегию контролируемого технологического отставания социалистических стран. Ее цель - управлять процессом их отставания в использовании современной техники и технологии, экспортируя им лишь морально и технически устаревшее оборудование.

Не случайно, видимо, с началом процесса перестройки в СССР и преобразований в Восточной Европе, когда на повестку дня стал вопрос смягчения регламентации КОКОМ, Соединенные Штаты выступили с инициативой (июль 1985 года) распространения экспортного контроля на страны, не являющиеся членами этой организации. По сообщению журнала «Джейн"с дефенс уикли», так называемый статус «третьей страны» предоставлен Сингапуру. На очереди Южная Корея, а Индонезия уже ведет переговоры с США по этому вопросу. Ожидается, что в текущем году Соединенные Штаты подпишут меморандум о взаимопонимании с Тайванем, который также согласился на установление режима контроля за своим экспортом.

На совещании КОКОМ, проходившем в январе 1988 года в Париже, основным оставался вопрос ужесточения режима экспортного контроля. Подчеркивалось, что в регулировании экспорта стран - участниц КОКОМ должен господствовать принцип

«строить более высокие заборы вокруг меньшего двора», то есть переходить от экстенсивного характера экспортного контроля к интенсивному, качественному. Другими словами, создавать еще большие трудности на путях торговли и научно-технического обмена современными технологиями.

До последнего времени Соединенным Штатам Америки удавалось оказывать давление и диктовать свои условия участникам КОКОМ. Однако в настоящее время такая позиция США в ряде случаев вызывает их недовольство. Они считают, что США используют КОКОМ в протекционистских целях, мешая расширению деловых связей с Советским Союзом и другими странами Восточной Европы. Как отмечала иностранная пресса, на состоявшейся в декабре прошлого года в Париже сессии ассамблеи Западноевропейского союза на эти проблемы было обращено особое внимание. Из доклада комиссии ассамблеи по вопросам науки, техники и космоса следует, что из-за ограничений, создаваемых КОКОМ, Франция с 1981 по 1986 год потеряла возможности заключить контракты на сумму 23 млрд. франков, а США - на 9,3 млрд. долларов.

Между странами КОКОМ наиболее острые дискуссии развертываются вокруг торговли компьютерной техникой, из общей суммы экспорта которой за последние шесть лет, достигающей 8,7 млрд. долларов, на долю США пришлось 7 млрд., а Японии - 950 млн. В этой области Вашингтон пошел на «уступки», сознавая высокую конкурентоспособность американской продукции. Что касается экспорта средств связи, в чем американцы не так сильны, то Франции и ФРГ было разрешено за тот же период продать оборудование лишь на сумму около 360 млн. долларов. По-прежнему остается «замороженным» перспективный контракт между французской фирмой «Алькатель» и Советским Союзом на сумму около 1 млрд. долларов, предусматривающий поставки оборудования для автоматических телефонных станций.

Крупные убытки несут западноевропейские фирмы из-за препятствий, чинимых КОКОМ на пути сотрудничества с СССР в области, далекой от понятий «стратегические товары и технология», а также товары «двойного назначения». Это касается полиграфии, биотехнологии, информатики, борьбы с загрязнением окружающей среды.

На февральском (1990) заседании исполкома КОКОМ в Париже стало очевидным различие в вопросе подхода к реформе процедуры и пересмотру «черных списков» между позициями США и их союзников. Уступая требованиям последних, Вашингтон согласился на сокращение до восьми недель сроков рассмотрения КОКОМ заявок на экспорт продукции. Созданы группы экспертов для пересмотра списков компьютерной техники и программ, продукции машиностроения и авиационной промышленности. Однако планы «либерализации» касаются лишь отдельных государств Восточной Европы, которые, по-видимому, могут оказаться в положении «третьих стран». Об этом свидетельствует заявление министра торговли США Роберта Мосбакера, считающего возможным поставки высокотехнологичной продукции в такие страны, как Венгрия и Польша, которые дали согласие на проверки характера использования оборудования на местах.

Некоторое ослабление ограничений КОКОМ, намеченное к осуществлению в июне 1990 года, будет, несомненно, способствовать развитию торгово-экономических отношений между Востоком и Западом. Но, видимо, не следует строить иллюзий в отношении масштабов либерализации торговли со стороны Соединенных Штатов. В отличие от КОКОМ национальная система контроля над экспортом США, упомянутая в начале статьи, охватывает практически все государства, имеющие с ними торговые отношения. Сокращение контроля со стороны КОКОМ не приведет автоматически к отмене регламентации, применяющейся во всем мире к американской технологии и изделиям, включая те, которые используются при изготовлении продукции в Западной Европе. Соединенные Штаты имеют свой список «запрещенных» стран и систему дискриминации, позволяющую делить их на несколько групп и подходить к ним выборочно.

Хотя преобразования, происходящие в Советском Союзе, размывают в его лице образ врага, США под предлогом исходящей от СССР «военной угрозы» проявляют намерение сдерживать развитие торгово-экономических связей, дозировать доступ Советского Союза и восточноевропейских стран к западной технологии и технике, пытаясь задержать этим рост их экономического потенциала.

Зарубежное военное обозрение №6 1990 С.61-64